Однако, как отмечает в своей статье на Project Syndicate известный американский экономист, профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини, нестандартные меры хоть и помогли на первом этапе справиться с кризисом, однако теперь они уже не могут помочь решить проблему «окончательного выздоровления».
Профессор экономики Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини
Кто бы мог подумать, что спустя шесть лет после мирового финансового кризиса, большинство стран с развитой экономикой все еще плавают в алфавитном супе — ZIRP, QE, CE, FG, NDR, а U-FX Int — нетрадиционных денежно-кредитных политик? Ни один центральный банк не рассматривал ни одну из этих мер (политику нулевой процентной ставки, количественное смягчение, кредитное смягчение, руководство к будущему, отрицательный уровень депозитных ставок, и неограниченные валютные интервенции, соответственно) до 2008 года. Сегодня, они стали одним из основных инструментов из набора средств для политических решений.
Действительно, только за последний год-полтора, Европейский Центральный Банк принял свою собственную версию FG (руководства к будущему), а затем перешел к ZIRP (политике нулевой процентной ставки), а затем охватил CE (смягчение кредита), прежде чем принять решение попробовать NDR (отрицательный уровень депозитных ставок). В январе он полностью принял QE (количественное смягчение). Действительно, в настоящее время ФРС, Банк Англии, Банк Японии, ЕЦБ и другие центральные банки менее развитых экономик, таких, как Национальный банк Швейцарии, все полагаются на эти нетрадиционные меры.
Одним из результатов этого глобального активизма денежно-кредитной политики, был бунт среди псевдо-экономистов и взломом рынков в последние годы. Этот ассортимент “австрийских” экономистов, радикальных монетаристов, золотых жуков и Bitcoin фанатиков, неоднократно предупреждал, что такое значительное увеличение мировой ликвидности приведет к гиперинфляции, коллапсу доллара США, заоблачным ценам на золото, и в конечном итоге гибели фиатных денег в руках у крипто-валютных коллег.
Ни одно из этих страшных предсказаний не подтвердилось событиями. Низкий уровень инфляции и падение практически во всех странах с развитой экономикой; действительно, все центральные банки с развитой экономикой не в состоянии достичь своего мандата — явного или неявного — от 2% инфляции, а некоторые пытаются избежать дефляции. Кроме того, стоимость доллара была высокой против иены, евро и большинства развивающихся валютных рынков. Цены на золото, с момента падения в 2013 упали с $1900 за унцию до $1200. И Bitcoin показал худшие результаты в мире валют в 2014 году, его стоимость снизилась почти на 60%.
Чтобы быть уверенным, большинство прорицателей едва ли имеют знания основных баз экономики. Но эти взгляды не остановили их от информированной общественной дискуссии. Так что стоит себя спросить, почему их прогнозы были так захватывающе ошибочными.
Корень их ошибки заключается в путанице причины и следствия. Причиной, почему центральные банки все большее охватили нетрадиционные денежно-кредитные политики является то, что после 2008 года восстановление было крайне анемичным. Такая политика необходима для противодействия дефляционным давлениям, обусловленных необходимостью болезненного сокращения доли заемных средств, в результате наращивания крупного государственного и частного долга.
Например, в большинстве стран с развитой экономикой, до сих пор очень большой разрыв в объеме производства, с производством и спросом значительно ниже потенциала; таким образом, фирмы имеют ограниченную власть ценообразования. Также, существует значительное бездействие на рынке труда: слишком много безработных гоняются за слишком малым количеством доступных рабочих мест, в то время как торговля и глобализация, вместе с трудосберегающими технологическими инновациями, все больше и больше сокращают рабочие места и доходы сотрудников, создавая дальнейшее препятствие спросу.
Более того, есть еще ослабление рынков недвижимости, где бум привел к банкротству в (США, Великобритании, Испании, Ирландии, Исландии и Дубае). И вздувшиеся пузыри на других рынках (например, Китае, Гонконге, Сингапуре, Канаде, Швейцарии, Франции, Швеции, Норвегии, Австралии, Новая Зеландии) представляют собой новый риск, так как их коллапс потащит за собой вниз цены на жилую недвижимость.
Товарные рынки тоже стали источником дефляционного давления. Сланцевая энергетическая революция в Северной Америке ослабила цены на нефть и газ, в то время как замедление роста Китая подорвало спрос на широкий диапазон товаров, в том числе железную руду, медь и другие промышленные металлы, каждый из которых все больше предлагается после многих лет высоких цен, способствовавших инвестициям в новые мощности.
Замедление Китая, пришедшее после многих лет чрезмерных инвестиций в недвижимость и инфраструктуру, также вызывает глобальное перенасыщение производимых и промышленных товаров. Приведу лишь два примера, избыток производственных мощностей в стальной и цементной отраслях Китая и резкое сокращение внутреннего спроса в этих секторах, подпитывает дальнейшее дефляционное давление на мировые промышленные рынки.
Растущее неравенство доходов, за счет перераспределения доходов от тех, кто больше тратит тем, кто больше экономит, обострило дефицит спроса. То есть, имеет асимметричную корректировку между супер-экономией экономиками кредиторами, которые не испытывают давление рынка, чтобы тратить больше, и чрезмерными расходами экономиками должниками, которые оказывают давление на рынок и были вынуждены больше экономить. Проще говоря, мы живем в мире, в котором слишком много предложения и слишком мало спроса. Результатом является постоянное дезинфляционное, если не дефляционное давление, несмотря на агрессивное денежно-кредитное смягчение.
Неспособность нетрадиционной денежно-кредитной политики, предотвратить откровенную дефляцию, отчасти отражает тот факт, что такая политика стремится ослабить валюту, тем самым улучшая чистый экспорт и рост инфляции. Это, однако, игра с нулевой суммой, которая просто экспортирует дефляцию и рецессию в экономики других стран.
Возможно, более важным было глубокое несоответствие с налогово-бюджетной политикой. Чтобы быть эффективным, денежно-кредитное стимулирование должно сопровождаться временным налогово-бюджетным стимулированием, которое в настоящее время отсутствует во всех крупных экономиках. Действительно, еврозона, Великобритания, США и Япония, все они преследуют разные степени жесткой бюджетной экономии и консолидации.
Даже Международный валютный фонд правильно указал, что частью решения для мира со слишком большим предложением и маленьким спросом, должны быть государственные инвестиции в инфраструктуры, которых не хватает — или разрушены — в большинстве стран с развитой экономикой и на развивающихся рынках (за исключением Китая). С долгосрочными процентными ставками, близкими к нулю, в большинстве стран с развитой экономикой (и в некоторых случаях даже с отрицательной), примеры расходов на инфраструктуру, действительно убедительны. Но разнообразие политических ограничений — в частности, тот факт, что финансово связанные экономики, сокращают капитальные расходы до сокращения зарплат бюджетникам, субсидий и других текущих расходов — сдерживают бум необходимый инфраструктуре.
Все это добавляется до получения рецепта для продолжения медленного роста, векового застоя, дезинфляции и даже дефляции. Вот почему, при отсутствии соответствующих налогово-бюджетных политик, для решения недостаточно совокупного спроса, нетрадиционные денежно-кредитные политики будут оставаться центральным элементом макроэкономического ландшафта.
