Распечатать
Шаг вперед, два назад: отказ от свободного движения капитала все равно что возвращение к «деревянному» рублю. Никто не рассматривает перехода в такой режим работы ни в правительстве, ни в ключевых ведомствах, но на рынке элементы беспокойства есть, об этом в эксклюзивном интервью нам рассказал Алексей Кудрин.
Шаг вперед, два назад: отказ от свободного движения капитала все равно что возвращение к «деревянному» рублю. Никто не рассматривает перехода в такой режим работы ни в правительстве, ни в ключевых ведомствах, но на рынке элементы беспокойства есть.
Алексей Леонидович, здравствуйте. Начну с перестановок в Центробанке, хотелось бы ваши комментарии услышать, поскольку эти перестановки имеют значение для рынка во всяком случае. Человек, который будет теперь денежно-кредитной политикой заниматься — Дмитрий Тулин. Вы с ним знакомы, насколько это профессиональный человек?
- Да, я хорошо знаком с Дмитрием Тулиным. Это человек известный в финансовых кругах. Свою основную деятельность, как финансист он начинал в Госбанке еще СССР. И затем в 90-е годы он принимал участие в становлении Внешторгбанка, он был председателем правления Внешторгбанка. Он хорошо знаком с банковской деятельностью периода становления всей финансовой системы страны. А в последние годы он постоянный член наблюдательного совета Сбербанка. Самым активным образом принимает участие во всех обсуждениях. Недавно мы с ним подробно дискутировали стратегию развития Сбербанка, риски работы банковской системы. Это человек абсолютно профессиональный. Работа в Центральном банке я думаю у него получится. Он достойно сможет заниматься тем направлением, которое ему поручили – денежно-кредитной политикой.
На этом месте нужна харизма, чтобы рынок чувствовал уверенного человека. У него эти качества есть на ваш взгляд?
- Он человек не публичный. Несмотря на такой серьезный бэкграунд, он редко выступает в комментариях или в публичных таких выступлениях. Но его подходы работы очень серьезные. Это человек абсолютно зрелый с точки зрения и опыта, и понимания работы финансовой системы.
То есть, для него это тоже будет вызов определенный?
- Для него да, это серьезная работа. Он был заместителем председателя Центрального банка.
Продолжим разговор о рубле. Даже в новогодние праздники были серьезные движения по нефти и по рублю, мне кажется очень дальновидно поступила Московская биржа, которая не стала прекращать торги на эти праздничные дни, чтобы этот накопленный этот негативный спрос не выплеснулся потом после праздников. Сейчас мы видим, что движение по ослаблению российской валюты продолжается. Тем не менее, нефть, которая действительно падает, все-таки упала не настолько сильно, чтобы рубль стоил допустим сейчас 66 к доллару или 77 к евро. На ваш взгляд чем обусловлены такие сильные движения, чрезмерны ли они?
- Конечно в изменении курса рубля играют роль не только снижение цены на нефть, но и санкции, и постепенное наступление сроков новых погашений новых долгов нашим корпоративным секторам и банковским. Это тоже постепенно влияет. В течение 2015 еще будет влиять фактор. Есть фактор плохих ожиданий в отношении изменения инвестиционного климата. В данном случае я имею в виду возможных мер валютного контроля.
Частично уже эти меры начались. Дополнительная отчетность по валютным счетам физических, юридических лиц, которая вводится. Это пока не ограничительные меры, но это, скажем так, уведомительные мероприятия, которые дополняют предыдущий график или порядок. Все это вызывает у участников рынка беспокойство. Поэтому все эти факторы вместе реагируют, влияют на курс. Ожидание снижение темпов ВВП влияет.
Тем не менее, в ближайшее время все-таки влияние цены на нефть будет ключевым. Оно по мере снижение цены на нефть будет вызывать и ослабление курса рубля. Но я думаю, что мы находимся уже у нижней планки движения цены на нефть, даже если она пройдет еще дальше – до 40 и дальше, она останется на этом уровне не надолго.
В первом квартале 2015 года на это будут влиять еще и уменьшение импорта в страну, поэтому спрос на валюту будет существенно уменьшен, за счет уменьшения импорта в страну. В этой связи я ожидаю стабилизации рубля в ближайшие 2-3 месяца по сравнению с той волатильностью, которую мы имеем сегодня. В конце концов это будет сложный период для наших и финансовых структур, к сожалению, эта вызывает волатильность, высокую ставку рефинансирования и высокие ставки банков.
Чтобы удержать средства населения в банках, банки повысили ставки депозитов. Они доходят до 20%. Это означает цена ресурсов для банков. И тем самым желание удержать население в банках, поднятие такой ставки повышает все-таки ставку и кредитования, которая будет. Эти все процессы влияют как на курс, так и на ставку кредитования, это будет сложный период. Но по мере стабилизации курса некоторую стабилизацию в поведении вкладчиков мы будем видеть тенденцию на снижение ставки. Но это произойдет где-то в конце первого квартала, в начале второго.
У Вас нет ощущения, что экономическая элита общества выбирает между тем либерально-экономическим курсом и, может быть не рыночными или нелиберальными экономическими мерами, о которых вы говорите, они частично уже видны. И по большому счету те, кто говорит, что стоит обратить внимание на не очень либеральные действия апеллируют обычно к опыту вполне себе либеральных, с экономической точки зрения, экономик. Есть Япония с обязательной валютной продажей, есть Федрезерв США, который даже в кризис спокойно не только банки, но и предприятия кредитовал, а государство выкупало целые корпорации. Есть Европа с такими же примерами и прочее, прочее, прочее. Вот Вы чувствуете, что есть какая-то дилемма и стоит ли так переживать по поводу возможного введения каких-то серьезных ограничений, против которых мы долго выступали?
- В экономике не исключены ограничения валютного регулирования или валютного режима. Они не создадут сложностей серьезных для работы торгового сектора, то есть экспорт, импорт. Как правило, они не касаются экспорта, импорта. Они касаются, как правило, инвестиционных операций. Это вывоз валюты в виде резервов, которые депонируются на счетах за рубежом – у корпораций, у граждан, у банков.
Это инвестируются во внешние активы других компаний, государств иностранных, и компаний. В этом смысле это не является какой-то чрезвычайной мерой, это применяется всеми странами, особенно странами БРИКС. Все страны БРИКС, кроме России, применяют эти меры. Это, тем не менее, сохраняет и возможность инвестиционных потоков.
Вместе с тем вот мы в России когда-то шагнули дальше других, если мы сейчас вернемся, то вернуться к свободному режиму будет намного сложнее. Это, может быть не произойдет в ближайшие 5 лет, а это может быть через 10 или больше. Это получится шаг вперед, два назад. Поэтому от такого рода режима свободного движения капитала нужно отказываться в последнюю очередь.
Сегодня ситуация не такова, когда нужно отказываться от свободного движения капитала. Отказ от свободного движения капитала – это отказ от конвертируемости рубля. Для наших граждан проще сказать – отказ от движения капитала, это возвращение к деревянному рублю. Это не значит что это не действующая валюта. В этом смысле мы можем сказать, что валюта любых стран БРИКС тоже деревянная, поскольку у нас есть ограничение движения капитала.
Сегодня рубль не деревянный, хоть он и плавающий, но это рыночный курс. Это значит – каждый предприниматель по этому курсу может инвестировать в экономику России, вывозить, открывать счета за рубежом. Но,если такие ограничения вводятся и у нас существенно меньше инструментов операций с рублем, то тогда он переходит немножко в другой режим работы, больше под влиянием Центрального банка или Правительства России, а не рыночных механизмов.
А дискуссия такая идет на Ваш взгляд среди людей, которые принимают экономические решения?
- Нет. В настоящий момент весь экономический блок, а это и Минфин, и Минэкономразвития, ключевые министерства, включая председателя правительства и добавим еще Центральный банк, они против. Они не считают, что сейчас требуется это. Тем не менее, инвесторы, конечно, думают об этом, закладываются на это. Это тоже сегодня некий элемент беспокойства. Бизнесу легче работать со свободным рублем.
Если мы говорим о не рыночных методах, то из такого рода спектра мер, которые сейчас принимаются, это, допустим, административное регулирование цен. Когда у нас уже цены не только ФАС регулирует и губернаторы, и министерство промышленности и министерство сельского хозяйства, еще и прокуратора, то это та нагрузка на реального производителя, который не всегда может продать продукцию по рыночным ценам.
Его какими-то путями, иногда оправданно, иногда не оправданно, ограничивают, он не может реализовать свою выручку. Потому что все-таки цены должны двигаться не только за издержками, они должны двигаться за спросом и предложением. Когда какого-то товара недостаточно для предложения, то цена на него растет. И тогда это становится выгодным для расширения производства. Тогда просто товара становится достаточно. Если мы будем этот фактор ограничивать, то мы всегда будем иметь скорее недостаток товара на рынке, и недостаток имполртозамещения надо сказать.
Импортозамещение в России будет происходить в связи с увеличением цены на товары. Это должно позволить мобилизовать производителю дополнительный капитал для инвестирования в производство новых товаров, которых до сих пор не производилось в России. Это и производственные линии. Для этого нужно будет брать кредиты, а потом их возвращать. Поэтому определенный рост цены для целей импортозамещения неизбежен.
Это все нужно принимать во внимание, чтобы стабилизировать экономику или дать ей даже толчок. Тем не мене, повторяю, ограничение цен, это более не рыночный, административный метод. Установление в ряде отраслей новых для госкорпораций параметров: субсидий или производство какой-то продукции импортозамещения уже в таком более административном порядке с помощью бюджетных средств.
Это тоже не вполне всегда рыночно, хотя в каких-то случаях это обоснованно, или может быть допустимый подход. Но когда мы сами выбираем что производить рынку, это уже не вполне рыночный подход, значит что-то мы упустим точно. Вот такие меры, они тоже приводят к беспокойству производителей, недостаточному развития рынка, и в результате желанием часть средств на время сэкономить и задепонировать в виде валюты в связи с падением курса. То есть, не инвестировать в экономику, а депонировать как резерв, отложить, причем в валюте, чтобы потом, когда стабилизация стабилизируется, уже начать инвестировать. Вот мы сегодня находимся в такой инвестиционной паузе я бы сказал.
Рубль, тем не менее не потерял такого доверия к себе?
- В определенной степени потерял. Мы тут должны признаться. Но просто у наших инвесторов еще не всегда достаточно опыта, мы не видели такого рода больших падений с 1998-го года. Поэтому, по мере того, как рубль стабилизируется, доверие к нему вернется.
Я так понимаю, что мы плавно подходим к тому, о чем вы говорите, достаточно давно — серьезные структурные реформы. Если смотреть на структуру расходов бюджета, понятно, что там выделяется в виде трансферта в Пенсионный фонд, например. И это то, что можно делать, не сокращая, как говорится тупо 10% по всем статьям. Что-то еще может быть? И правильно я понимаю, что это действительно одна из главных задач, когда мы говорим о структурных реформах пенсионной системы?
- Сейчас как раз, в период кризиса, пенсии будут выплачиваться стабильно. Они будут индексироваться на фактическую инфляцию. Это может увеличить нагрузку на бюджет. В структуре бюджета может даже увеличиться доля как пенсий, так и других обязательных выплат. Вот пособия всевозможные, социальные так называемые трансферы, их много у нас от ветеранов, до матерей, чернобыльцев, северных и других. Это все постоянные социальные выплаты. Они все будут выплачиваться, индексироваться по инфляции. Эта статья не будет сокращаться, даже чуть-чуть увеличится.
Соответственно другие статьи будут сокращаться как минимум на 10% или чуть больше с учетом нагрузки, которую понесет в связи с индексацией социальных расходов. Вот это изменение структуры не совсем будет способствовать будущему экономическому росту. Доля социальных расходов вынуждено будет расти и уменьшать возможности инвестиций или поддержки каких-то закупок оборудования, автомобилей, машин, как мы это делали в 2008-2009 годах
Затем на следующие годы 2016-й, 2017-й все-таки разворачивать бюджет к инвестиционным программам, программам развития поддержки экономики. В этом году это будет делаться такой маневр за счет Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. На случай кризиса у нас такой резерв есть. Но в будущем, кроме этих антикризисных мер, за счет резерва нам нужно сами структуру бюджета разворачивать к более современной части.
Например, высокий издержки предприятия на транспорт логистику. Значит нам нужно вложиться в транспорт, логистику, сделать ее более качественной, удобной, дешевой для промышленности, для производства или перевозки товаров. Рабочая сила должна больше по структуре соответствовать требованиям той экономики, которая будет после кризиса – через 2-3 года. Какие-то отрасли у нас будут в меньшей степени развиты, но какие-то надо будет развивать .
В этом смысле эти предприятия должны будут получить рабочую силу на рынке. Столько станочников, столько инженеров, столько транспортников. Сегодня очень важно ориентировать бюджет на эти структурные изменения в экономике. В условиях снижения расходов на некоторые цели это сложнее сделать. Опять же, повторяю, в течение 2-3 лет нам нужно развернуть структуру бюджета на эти задачи новой экономики после кризиса.
Очень интересную мысль Алексей Валентинович Улюкаев произнес о том, что говоря в целом о сбалансированной политике, когда мы говорим про макроэкономику, когда мы говорим про бюджет. Сейчас пришло время подумать об экономике домохозяйства и обратить внимание на нее. Что имеется в виду на ваш взгляд, что здесь правильнее сделать, где эти акценты, как их правильно расставить?
- То, что мы говорим экономикой домохозяйства, это экономика наших физических лиц. Это сбережения граждан в банках. Надо, чтобы население было уверено в банковской системе. Что вклады останутся сохраненными. Поэтому и поддержка в том числе и банковской сферы, чтобы вклады оставались и население не беспокоилось. Это потребительское кредитование.
Раньше оно было очень развито, в период кризиса, оно всегда сжимается. Вопрос, как помочь тем, кто уже имеет ипотеку, чтобы они не выходили, не бросали ее, чтобы была какая-то поддержка. Такая поддержка осуществлялась и в 2008-2009 году. Какие-то транши реструктурировались по платежам населения.
Следующее, это закупки товаров для нужд домашнего хозяйства. Чтобы население тратилось. Перед Новым годом потратилось — это поддержало экономику. Но если сейчас такие расходы упадут, значит опять же меньше будет развиваться экономика, рост будет меньше.
Это социальная помощь нуждающимся. Есть семьи, у которых доходы могут упасть в связи с тем, что появятся безработные в семье. Могут цены вырасти выше, чем индексируются пенсионные или социальные расходы.
Мне кажется, что нужно вводить некоторые адресные выплаты для семей, которые находятся в сложном положении, которые в рамках действующих пособий всевозможных, может быть все равно будут очень ограничены и не смогут поддержать нормальное образование, нормальное существование семье. Вот такого рода вещи.
И опять же вернусь к банкам. Вклады населения в банках потенциально являются главным источником инвестиций в стране. Значит и население должно доверять банкам, и банки должны иметь достаточно стимулов и гарантий для инвестирования в экономику.
Беседу провел экономический обозреватель ТК «Россия-24″ Алексей Бобровский.
Рубрики: Правительство, Минфин, Минэкономразвития, ЦБ, ФСФР, Валюты, Нефть, Финансы
Метки: Алексей Кудрин, Центробанк РФ, валютное регулирование, импортозамещение, нефть, рубль
